Проклятие Шалиона - Страница 44

— Она разговаривает?

— Да, но страшно ругается. На рокнари, к счастью. Наверное, её хозяином когда-то был моряк. Марч ди Джиронал привёз её с севера этой весной как военный трофей.

Официальные известия и слухи об этой странной кампании доходили и до Валенды. Интересно, может, и Умегата привезли когда-то сюда как военный трофей? А если нет, то как же он попал в Шалион? Кэсерил сухо прокомментировал:

— Красивая птица, но уж очень неравноценный обмен на три города и контроль над проездом.

— Полагаю, лорд ди Джиронал получил значительно больше всякого добра, чем одна эта птица, — ответил Умегат. — Обоз с вещами, привезённый в Кардегосс, входил в ворота замка больше часа.

— Я тоже имел дело с этими медлительными мулами, — пробормотал Кэсерил, на которого услышанное впечатления не произвело. — Шалион потерял значительно больше, чем выиграл в этой непродуманной кампании ди Джиронал.

Брови Исель вскинулись.

— Разве мы не победили?

— Смотря что считать победой. Мы сражались с рокнарскими провинциями, не один десяток лет тесня друг друга взад-вперёд от границы. Раньше это была плодородная щедрая земля, а теперь — пустоши. Фруктовые сады, оливковые рощи и виноградники выжжены и заброшены, фермы покинуты, животные одичали или повымерли с голоду… к процветанию государства ведёт мир, а не война. Война только передаёт владение землёй от более слабого более сильному. Ещё хуже, когда купленное кровью продаётся за деньги, а потом его крадут снова, — и он задумчиво и печально добавил: — Ваш дедушка, рей Фонса, купил Готоргет ценой жизни своих сыновей, марч ди Джиронал продал его за триста тысяч реалов. Страшное превращение — когда кровь одних людей становится золотом других. Превращение свинца в золото — ничто по сравнению с этим.

— Может ли на севере когда-нибудь установиться мир? — спросила Бетрис, испуганная его непривычной горячностью.

Кэсерил пожал плечами.

— Нет, пока война приносит прибыль. Рокнарские принцы ведут ту же игру. Это всемирная коррупция.

— Выиграть войну — значит положить ей конец, — задумчиво проговорила Исель.

— Увы, теперь это лишь мечта, — вздохнул Кэсерил. — Разве что рею удалось бы сделать это так, чтобы его дворяне не заметили, что утратили свои будущие доходы. Но нет. Это просто невозможно. Шалион не может в одиночку нанести поражение всем пяти провинциям Рокнара, а если бы и случилось такое чудо, то у нас ведь в любом случае нет обученного флота, чтобы удержать в дальнейшем побережье. Если бы все наши кинтарианские королевства объединились и сражались в течение целого поколения, то один сверхсильный и могущественный рей смог бы воссоединить и подчинить себе всю землю целиком. Но человеческие, духовные и денежные потери были бы огромны.

Исель медленно произнесла:

— Огромнее, чем эти вечные потери на бесконечной, кровопролитной войне, иссушающей жизнь на севере? Заплатить однажды — лишь однажды — и навсегда.

— Но нет никого, кто бы взялся за это. Нет человека, обладающего такой энергией, знанием и волей. Рей Браджара — старый пьяница, таскающийся за придворными дамами, Лис Ибры связан внутренними междоусобицами, Шалион… — Кэсерил заколебался, поняв, что эмоции вывели его на путь откровенности, несовместимой с политикой.

— Тейдес… — начала Исель, и дыхание у неё перехватило. — Может, это станет делом Тейдеса, когда он вырастет.

Кэсерил подумал, что заняться этим делом не пожелал бы никому. Мальчик, правда, обладал необходимыми талантами, но таланты ещё надо развивать и шлифовать не один год…

— Завоевание — не единственный способ объединить людей, — заметила Бетрис. — Есть ещё и брак.

— Да, но никто не может сочетать браком три королевства и пять провинций, — фыркнула Исель. — По крайней мере за один раз.

Зелёная птица, видимо, раздражённая тем, что на неё перестали обращать внимание, неожиданно разразилась непристойной бранью на вульгарном рокнари. Хозяин точно был моряк, решил Кэсерил. Умегат сухо улыбнулся, заметив, как Кэсерил невольно хмыкнул и вскинул брови, а Бетрис и Исель зажали ладонями рты и, покраснев, переглянулись. Грум мягким движением потянулся за колпачком и надел его птице на голову.

— Спокойной ночи, мой зелёный друг, — сказал он. — Полагаю, ты ещё не готов вежливо беседовать в приличном обществе. Может, лорд ди Кэсерил возьмётся обучить и тебя дворцовому рокнари и положит конец этому безобразию, а?

Кэсерил подумал, что и сам Умегат отлично справился бы с такой задачей. Тут, прервав его мысли, позади послышались быстрые шаги, и в дверях птичника появился улыбающийся рей Орико, стряхивая с одежды на ходу медвежью шерсть. Да, управляющий был прав, решил Кэсерил, когда сказал, что зверинец служит рею утешением. Глаза правителя блестели, лицо разрумянилось, сонливость, с которой он боролся перед выходом из Зелёной комнаты, испарилась.

— Вы должны посмотреть на моих кошек, — сказал он дамам. Все двинулись за ним по каменному коридору, в конце которого он горделиво продемонстрировал клетки с парой обитающих в горах Южного Шалиона изящных золотистых зверей с кисточками на ушах. Рядом сидел редкий кот той же породы — голубоглазый, белого цвета. Кисточки на его ушах были чёрными. В другой клетке расхаживала пара песчаных лис архипелага — как назвал их Умегат, — очень похожих на мелких, почти бесшёрстных волков с большими треугольными ушами и циничным выражением на мордах. Напоследок Орико подвёл их к своему любимцу, леопарду, выпущенному из клетки и разгуливавшему на длинной серебряной цепочке. Леопард ходил кругами, отираясь у ног рея и издавая странные фыркающе-хрюкающие звуки. У Кэсерила перехватило дыхание, когда Исель по примеру брата вдруг опустилась на корточки и стала гладить кошку, и лицо её при этом оказалось напротив мощных челюстей животного. Круглые янтарные глаза зверя казались ему какими угодно, только не дружелюбными. Принцесса принялись почёсывать тонкими пальчиками пятнистую шкуру на горле леопарда, и тот блаженно сощурился и наморщил от наслаждения кирпичного цвета нос. Однако стоило Кэсерилу присесть рядом, как ворчание кошки стало угрожающим, а короткий взгляд золотистых глаз исключил всякую возможность вольностей с его стороны. Потому Кэсерил благоразумно решил держать руки при себе. Затем рей остался обсудить кое-что с Умегатом, а Кэсерил повёл своих дам обратно в Зангр. По дороге девушки принялись выяснять, кому какой обитатель зверинца понравился больше всего.