Проклятие Шалиона - Страница 116

116

— Я… я… я могу принести клятву верности в дополнение к той, что давал вашему брату Орико, леди. Я не могу поклясться в верности вам одной, минуя его.

— Я и не прошу вас быть верной мне в ущерб моему брату. Я прошу только быть верной прежде мне, а уж потом его канцлеру.

— О, тогда конечно. — Палли просиял. — С удовольствием.

Он поцеловал Исель в лоб, затем коснулся поцелуем обеих рук и ног, обутых в тапочки, и, встав на колени, принёс клятву верности лорда Шалиона, засвидетельствованную Кэсерилом и Бетрис. Затем, всё ещё на коленях, он спросил:

— Принцесса, что вы думаете о ди Джеррине как о новом священном генерале ордена Дочери?

— Я думаю… что пока не готова отдать кому-то предпочтение. Но он, с моей точки зрения, в любом случае гораздо больше подходит на этот пост, чем любой кандидат из клана ди Джиронала.

Палли кивнул, одобряя её взвешенные слова, и встал.

— Я ему передам.

— Исель на время похорон Тейдеса потребуется вся практическая помощь, какую ты только сможешь оказать, — сказал другу Кэсерил. — Он должен быть похоронен в Валенде. Могу я предложить ей включить твой паллиарский отряд в траурный кортеж? Это послужит формальным поводом для частых встреч и обеспечит твоё присутствие рядом с ней, когда она покинет Кардегосс.

— О, как вы быстро думаете, Кэсерил, — отметила Исель.

Кэсерил отнюдь не чувствовал себя быстрым. Напротив, ему казалось, что его мысли по сравнению с мыслями Исель понуро плетутся в тяжеленных сапогах, на которые налипло фунтов по двадцать грязи. Власть, перешедшая к ней прошлой ночью, словно освободила некую дремавшую внутри энергию; принцесса загорелась, запылала внутри своего тёмного кокона. Ему казалось, что если он закроет глаза, то увидит, что она действительно светится.

— Но неужели вы должны ехать один, Кэсерил? — печально спросила Бетрис. — Мне это совсем не нравится.

Исель прикусила губу.

— До Валенды, видимо, придётся. Едва ли в Кардегоссе найдётся кто-нибудь, кому мы могли бы доверить стать его спутником. — Она посмотрела на своего секретаря с сомнением. — А в Валенде моя бабушка, возможно, предоставит вам людей. По правде говоря, вам не следует появляться перед Лисом одному, без сопровождения. Не хочу, чтобы мы выглядели отчаявшимися, — и она горько вздохнула, — хотя так оно и есть на самом деле.

Бетрис потянула её за бархатный рукав.

— А если он почувствует себя плохо в пути? Вдруг опухоль разрастётся ещё? И кто сожжёт его тело, если он умрёт?

Палли вздрогнул.

— Опухоль? Кэсерил! Что ещё за опухоль?!

— Кэсерил! Вы что, не сказали ему? Я думала, он ваш друг! — Бетрис повернулась к Палли. — Он собирается сесть на лошадь и скакать — скакать! — в Ибру с огромной, смертельно опасной опухолью в животе, без всякой возможности получить по дороге помощь! По мне, так это не смелость, а глупость. В Ибру ему поехать придётся, поскольку другой кандидатуры просто нет, но ведь не одному же!

Палли выпрямился, прижал к губам большой палец и посмотрел на Кэсерила, прищурив глаза. Наконец он проговорил:

— Я так и знал, что ты болен. Ты плохо выглядишь.

— Да, но с этим уже ничего не поделать.

— Хм… а насколько плохо… то есть… э-э… ты…

— Умираю ли я? Да. Сколько мне осталось? Никому не известно. Этим моя жизнь несколько отличается от ваших, как заметил просвещённый Умегат, только и всего. Да и кто хочет умереть в постели?

— Ты. Ты всегда так говорил. Глубоким стариком, в постели, с чьей-нибудь женой.

— С моей желательно. — Кэсерил тяжело вздохнул. — Ну да ладно. — Ему удалось не взглянуть на Бетрис. — Моя смерть — это проблемы богов. Что до меня, я отправлюсь, как только будет осёдлана лошадь.

Кэсерил встал и взял в руки пакет и книгу. Палли взглянул на Бетрис, которая стояла, стиснув сплетённые пальцы, и умоляюще смотрела на него. Он что-то прошептал себе под нос, затем вдруг шагнул к двери в кабинет и резким движением распахнул её. Фойкс ди Гьюра — одно большое ухо, прижатое к двери, — отскочил и, стремительно выпрямившись, улыбнулся своему командиру. Его брат Ферда, стоявший прислонясь к противоположной стене, фыркнул.

— Эй, мальчики, — мягко сказал Палли, — у меня для вас небольшое дельце.

Кэсерил, одетый в зимний костюм для верховой езды, прошёл через ворота Зангра в сопровождении Палли. Через плечо его был перекинут ремень седельной сумки, тяжёлой от уложенного в неё груза: смены одежды, капельки удачи, теологии и государственной измены.

Братья ди Гьюра уже топтались на конюшенном дворе. По приказанию Палли они успели сбегать во дворец ди Джеррина, переоделись из бело-голубых нарядных мундиров в дорожные костюмы и обули высокие удобные сапоги.

С ними была Бетрис, закутанная в белый шерстяной плащ. Они стояли, сблизив головы; девушка возбуждённо жестикулировала. Фойкс поднял глаза и увидел приближавшегося Кэсерила. Его широкое лицо стало серьёзным и несколько испуганным. Он что-то сказал, Бетрис оглянулась, и разговор резко оборвался. Братья повернулись и поклонились Кэсерилу. Бетрис не отрываясь смотрела на него, словно его лицо было уроком, который она хотела запечатлеть в памяти.

— Ферда! — позвал Палли. Помощник шталмейстера тут же подскочил к командиру. Палли протянул ему два письма, одно запечатанное, другое — просто сложенное пополам.

— Это, — он вложил в руку юноши сложенное послание, — рекомендательное письмо от меня как от лорда-дедиката ордена Дочери, дающее тебе право пользоваться любой помощью наших сестёр в миссиях и храмах во время этого путешествия. Все счета пусть посылают ко мне в Паллиар. А это, — он вручил второе письмо, — вы должны будете вскрыть в Валенде.

116